Форум » Тэо » Дом Лиртэля и Калиэль » Ответить
Дом Лиртэля и Калиэль
Мастер: Добротный деревянный дом, построенный умелыми руками. В бревенчатый массив стен врезаны большие окна, украшенные резными наличниками ручной работы. В дом ведёт крепкая дверь, перед которой расположено уютное крыльцо со скатной крышей, сразу же за дверью – просторная комната с камином, занимающая почти весь первый этаж, там же находится стол со стульями, всё той же ручной работы, кухня отгорожена стенкой. Надо заметить, стол и стулья – исключительно для трапезы, а для отдыха и иного времяпрепровождения имеются меха, лежащие прямо на полу, а также врезанные в стены узорчатые прочные скамьи. В одном углу имеются полки до потолка, уставленные разного рода книгами. В гостиной много комнатных растений, особенно цветов. В конце помещения извивается изящная деревянная винтовая лестница, ведущая на второй этаж, который делится на четыре помещения: большой холл и три комнаты – собственно, брата и сестры и комната для гостей. Из холла имеется выход (дверь сбоку от лестницы) на навесную террасу, сопоставимую по площади с самим домом. Под террасой располагается, собственно, крытое только сверху, обнесённое деревянными колоннами помещение, в котором обычно проходят занятия с детьми. Имеется проветриваемый и освещаемый тёплый чердак под двускатной крышей.
Ответов - 33, стр:
1 2 All
Калеэль: Калеэль села на пушистую шкуру на полу гостиной и откинулась назад, оперевшись спиной о стену. Брат пошёл отводить самого младшего ученика, как он обычно это делал: ребёнок вечно терялся или попадал в какие-нибудь неприятности, и педагогу приходилось лично следить за безопасностью незадачливого мальчишки. - Как же я устала! – произнесла вслух Кале. – Ему нравится возиться с детьми, у него дар какой-то, а мне каково! – под местоимением «он» Кале имела в виду, конечно же, брата. Она встала, прошлась по комнате, оглядываясь по сторонам, как будто что-то потеряла, потом села за стол и подпёрла подбородок: - Когда же наконец мы покинем эту деревню? Всё тут пропиталось эльфийским духом, этой жизнерадостностью, неоправданной весёлостью. Гррр… У неё часто бывал подобный упадок духа после занятий – Кале казалось, что дети каким-то образом тянули из неё энергию. Но окончить истязания она не решалась из-за брата, да и, в общем-то, ничем другим она заниматься не хотела тем более. Тёмный маг – бродячий артист? Увольте! Кале потёрла виски и обнаружила, что проголодалась. Она проворно скользнула на кухню и принялась готовить. Настроение резко поднялось, и она ловко орудовала кухонными приборами – странно, но эта часть женской доли ей очень нравилась. День ещё был в самом разгаре, и к полукровке вместе с настроением стали возвращаться силы и задорное желание что-нибудь делать.
Лиртэль: Лиртель неслышно вошёл в дом и мягко улыбнулся: сестра что-то готовила на кухне. С тех пор, как она подросла достаточно, чтобы осмысленно чем-то заниматься, первое, чему она научилась – это готовить, и, надо сказать, получалось у неё это превосходно. «Я чувствую, что ей тесно здесь, и она рвётся на волю, как птица в небо, но пока я не могу бросить всё и уйти – детям нужно образование, и если не мы – то кто возьмётся их обучать? Магия крайне сложная наука, и те, кто достиг в ней успехов, старается заниматься собой и своим мастерством, предпочитая не тратиться на других. Сложно разрываться между двумя серьёзными целями: обучить как следует детей и помочь стать сестре счастливой. Да и как я ей помогу? Я всего лишь брат. Да, пожалуй, обрети она семью, всё было бы куда легче – я бы мог отправиться в свой срок в дорогу, не подвергая риску её, и в то же время рядом с ней был бы тот, кто мог позаботиться о моей вздорной, но такой замечательной сестре». Тихо эльф прошёлся по комнате и, остановившись напротив одного из окон, достаточно громко, чтобы сестра услышала, сказал: - Похоже, тебя уже пора выдавать замуж. Из тебя выйдет примерная жена, если ещё и будешь слушаться мужа. Кстати, а почему я не знаком ни с одним женихом? Их наверняка должен быть не один.
Калеэль: Голос брата всегда был для Кале музыкой, и сейчас она некоторое время, замерев, слушала отголоски слов Лира в своём сознании, и только после этого продолжила орудовать ножом: - Какие женихи, брат! У меня и времени-то на них не было и нет, - почти весело ответила она. – Да и… кому я нужна? Я собственным родителям нужна не была, даже когда была маленькой и хорошенькой, а что теперь, когда из меня выросло непонятно что? Меня уважают, многие боятся, но – разве этим заслужишь любовь? – Кале всё это говорила спокойно, будто рассуждала о каких-то планах или на отвлечённую тему. Трагизма не могло и быть, потому что она сама не ощущала его и, более того, терпеть не могла. – Я знаю правду о себе, брат, и в этой правде нет места мужчинам. Ты мне и отец, и брат, и спутник. А больше мне ничего не нужно. Разве что только сила и слава, - улыбнулась она. Пожалуй, Кале лукавила, когда говорила, что места мужчинам в её жизни нет, потому что мужчины появлялись – только вовсе не как будущие мужья, а оттого очень скоро покидались. Сама мысль о семье, очаге и ребёнке пугала полукровку, как волка пугает огонь – её призвание было следовать за ветром по миру, не останавливаясь нигде надолго, искать, упорно искать то, чего сама она ещё не осознаёт. КалИэль – это мне за СЭлитерию =)
Лиртэль: Лиртель прошёл на кухню и долго посмотрел на сестру. «Бесконечные смелость и безрассудство. Что у меня за сестра! Когда Кале говорит такие вещи, я чувствую, что она не обманывает – но от этой правды у меня мороз по коже, и как бы мне хотелось, чтобы всё это было подростковыми выдумками. Увы, это вовсе не позёрство. Милая моя Кале, что же мне с тобой делать?» - Твоя матерь, Кале, ушла обратно к своему племени, ей было тяжело находиться здесь, и кому, как не тебе, понять её. Наверно, взять тебя с собой она просто не могла. А что до нашего отца – он просто был очень сильно ранен когда-то, и у него не получилось жить, глядя в будущее, он всё время оглядывался в надежде, что прошлое вот-вот обернётся настоящим, а настоящее – тяжким сном, - эльф подошёл к сестре и, взяв посудину с полки, стал помогать ей. – Не суди их строго, они хлебнули свою порцию страданий и бед, и всё сложилось так, как сложилось – теперь нам бы не повторить ошибок нашего отца, - он посмотрел на сестру, обнял её и поцеловал в лоб. – Тот, кто тебя полюбит, есть, только пока он не нашёл тебя. И – кто знает! – может, он совсем рядом. «Впрочем, чтобы найти, нужно искать. Кого я обманываю, среди эльфов она вряд ли найдёт того, кто ей нужен. И снова я прихожу к мысли, что надо взять её с собой. Да, я всё ещё воспринимаю её как маленькую девочку, за которой нужно бегать по пятам и тщательно следить, а ведь она теперь опытный боевой маг и, что главное, умная взрослая женщина. Я слишком много думаю. Пусть решает сама, в конце концов». Так тебе и надо! )
Эсфин: В дверь постучали, неуверенно, но зато громко.
Калеэль: Калеэль прижалась к брату и уткнулась ему в плечо носом. Она очень, очень хотела поверить в его слова, но у неё не получалось: не могла она представить себе того, кто бы смог полюбить её так же сильно, как любит её брат, и кого она бы смогла любить столь же крепко, как Лира. В голове уже давно мелькала кощунственная мысль, которая, наверно, нормальна для демона, но дика для эльфа, и Кале прятала, прятала своё желание в глубинах сознания, боясь сказать брату о своей давней тоске – но сейчас почему-то ей стало невыносимо, и она тихо прошептала: - Как бы я хотела, чтобы ты не был моим братом… Она обвила его шею руками и прижалась к нему сильнее, как будто видит его после долгой разлуки, и скоро им предстоит расстаться навсегда. Тихо, своим низким, подсевшим, но очень ласковым сейчас голосом, Кале продолжила: - Я хочу любить тебя не как брата. Я хочу, чтобы мы… Я не хочу искать. Мне никто не нужен. Ты мне и отец, и брат, и муж. Мой поиск окончен. Я даже готова всю жизнь провести в этой дурацкой деревне, обучая несносных детишек, только бы быть с тобой рядом, видеть тебя и быть твоей. Я не смогу делить тебя ни с одной женщиной! – надсадно выкрикнула Кале, и коленки предательски подогнулись, она вцепилась в одежду Лира, медленно сползая на пол. – Пожалуйста, не ищи никого, ни одна женщина не сможет любить тебя так же сильно, как я! Прикажи – и я подчинюсь, я, гордая, капризная девица, склонюсь перед тобой, только не отталкивай, прошу, не отталкивай! Я бросаю мужчин только потому, что ни один не сравнится с тобой, чёрт побери! Мне только ты и нужен, Лир… Поток слов кончился резко, как бы оборвавшись, нелогично и предательски не к месту. Поджилки у Кале тряслись от колотившего её ужаса за свои слова, она стояла на коленях, вцепившись в брата и не в силах взглянуть ему в глаза…
Лиртэль: Лир был будто оглушён словами сестры. Он слушал её, не понимая толком, что именно происходит, и только попытался не дать ей опуститься на колени, но вовремя сообразил, что лучше позволить. Она не плакала, но эльф чувствовал, как дрожало её горячее тело, как вздрагивала Кале под его ладонями, державшими её за плечи. Нежно, как в детстве, Лир погладил сестру по гладким волосам, молча, неторопливо. «Столько лет мы вместе, и я не мог понять этого. Великие боги, я не понимал! Это… это так безответственно с моей стороны… Я смотрел в её глаза, и видел влюблённость, но влюблённость родной сестры в родного брата – то же чувство, которое я испытывал к ней. Да, возможно, и я люблю её не только как сестру – и как дочь, но помыслить о ней как о женщине… Она же росла на моих глазах, я её носил маленькую на этих вот руках, я учил её, воспитывал, нянчился с этой крошкой, привязываясь к ней всё сильнее день ото дня, защищал и оберегал, точно своё собственное дитя – да так оно и есть! И как я могу иначе посмотреть на своё дитя? И как она смогла увидеть меня иначе? Как такое могло произойти? Это моя вина, если бы я так долго не отгораживал её от внешнего мира, возможно, она нашла бы своё место в нём – но даже в Академии она предпочитала быть одной, и я наивно полагал, что мысли её мудро заняты учёбой… Дурак, боги, какой же я дурак! Что же мне теперь делать?» - Кале, - мягко проговорил Лиртель, становясь на одно колено перед сестрой, и, взяв её лицо в ладони, заглянул ей в глаза: - Моя маленькая, глупенькая Кале. Как долго ты носила это в сердечке? Не переживай, так бывает, бывает, моя хорошая, и это не страшно. Это пройдёт, поверь, просто ты ещё не знаешь того, кто нужен тебе – и пока его нет рядом, ты можешь полагаться только на самого близкого и родного – на брата. Это другая любовь, Кале, просто пока ты не умеешь её отличить, но это нормально, тебе нечего стыдиться или бояться. Я буду рядом, моя маленькая, буду всё время рядом, как всегда, пока однажды… И как раз в этот момент раздался стук в дверь. «Кто-то из ребят что-нибудь забыл? Даже не знаю, не вовремя ли или как раз очень к месту этот гость». - Я открою, сестричка. Мы поговорим позже, хорошо? – сказал он Кале и, поднявшись и поставив на ноги сестру, прошёл к двери широким лёгким шагом и, не мешкая, открыл, заранее улыбнувшись пришельцу.
Эсфин: На крыльце стоит один из жителей деревни - крепкий высокий Ву-Ани, кузнец и охотник с суровым лицом и бежевыми короткими волосами. Как вам известно, этот волк недолюбливает всех подряд, в том числе мужчин-целителей и воинов-женщин, всерьез считает, что единственная заслуга настоящего мужчины - это охота, строительство, кузница... Соответственно, ни с кем из вас никакой дружбы он не водит. А сейчас, насупившись, Ву-Ани стоит на крыльце и держит на руках своего младшего сына. Мальчик бледен и тяжело дышит. За спиной мужа стоит заплаканная женщина в традиционной лоскутной косынке, она нервно теребит пальцами цветные кисточки своего пояса.
Лиртэль: Приветливая улыбка Лиртеля сменилась тревожной, когда он быстро оглядел пришедших: «Плачущая матерь – это совсем нехорошо, особенно в сочетании с действительно плохим видом малыша. Его отец, это ведь тот кузнец, кажется – да, точно, он самый, волк с теми ещё причудами и очень твёрдым характером – помнится, Кале он довёл почти до слёз. То, что он пришёл – очень скверно, это может означать только одно: дело плохо,» - пронеслось за мгновение в голове Лиртеля. Эльф коротко поклонился: - Приветствую вас, достойная семья Ву-Ани! Прошу вас пройти в мой дом, я вижу, вашему сыну требуется помощь, - он шагнул назад, приглашая гостей войти. «И он её непременно получит».
Калеэль: Кале прислушалась к словам брата, и поняла, что сейчас ей лучше не появляться на глаза гостям и Лиртэлю: её бил озноб, и она была уверена, что, взгляни она в зеркало, и оттуда на неё уставится бледный призрак с горящими глазами. Хотя, впрочем, почему же бледный? Тем и хороша её смуглая кожа в такой ситуации – незаметно. Её жёг стыд за себя и отчаянная злоба на доброту брата и его непонимание – или просто нежелание понять? О, как за это полукровка не любила эльфов с их вечными усложнениями, моралью, и как итог – идиотскими, с её позиции, выводами и поступками! Лучше бы уж она молчала или… Гм теперь отступать некуда – теперь никаких или. Как прежде уже не будет, это точно, но как будет – вопрос, и ответ на него неоднозначен. По-дикарски прищурившись, Кале поглядела в окно и невольно прислушалась к происходящему в гостиной. Кажется, это пришёл тот самый Ву-Ани, которому она бы с величайшим удовольствием преподала должный урок, но в Тэо её магия была почти бессильной, и пользоваться ей стоило больших трудов, так что разбрасываться ей по мелочам Кале не могла себе позволить. Обида на волка не прошла со временем, но несколько притупилась, да и полукровка понимала, что у обидчика серьёзные проблемы, раз он пришёл в их дом, а припоминать былое в такой момент даже для демона неприемлемо. Поэтому девушка села на полу кухни, прислонившись к стене спиной, и закрыла глаза.
Эсфин: Хмурый кузнец прошел в дверь, пригнувшись, чтобы не задеть лбом притолку, молча опустил мальчика на лавку и сам сел рядом, неожиданно уронив голову на руки. Бежевые волосы скрыли его лицо. Мать ребенка зашла, но осталась стоять. - Он заболел два дня назад, - сказала она, всхлипнув. - Я давала ему настойку против простуды... И он, кажется, на лад пошел... Но часа три назад ему стало гораздо хуже...
Калеэль: Кале почти не слушала, что говорили, но в какой-то момент до неё дошёл весь смысл происходящего: вот пришёл гордый Ву-Ани, прижимая своего щенка к себе, в их дом, который ему не по нраву – кстати, почему, подумала Кале, ведь Лир своими руками его построил – и просит помощи. Даже не просит, он не в силах говорить! В такие моменты полукровка жалела, что её брат – целитель, к нему шли, и он помогал, помогал просто потому, что не мог иначе, а ведь это драгоценное время, время жизни и время уделённого внимания. Чем больше внимания достанется кому-то, тем меньше его получит Кале… Вдруг девушка поднялась и молча прошла в гостиную. Оглядев присутствующих, молча кивнула им и принесла чистые шкуры, постелила их в несколько слоёв, чтобы было мягко, недалеко от камина и отошла к окну.
Лиртэль: Лиртель сел перед мальчиком на корточки и внимательно посмотрел ему в лицо. Потом молча взял его на руки, попросив мать: «Присядьте,» - и понёс мальчика к заготовленным сестрой шкурам. Лиртель благодарно улыбнулся сестре и аккуратно положил своего пациента на подобие постели. Целитель снял с мальчика верхнюю одежду, осторожно погладил его по голове и на небольшом расстоянии провёл рукой над телом от шеи до пят, потом вернулся обратно, и рука застыла над грудью ребёнка. Будто не веря самому себе, целитель привлёк вторую руку, обследуя грудную клетку. «Два дня назад он заболел. За два дня ни одна болезнь не может сделать такого даже с ребёнком. Как же я надеялся ошибиться, оценивая его внешний вид – мало ли, индивидуальная непереносимость – но здесь всё хуже. И, кажется, причина в этом». Лиртель сел в позу лотоса и крепко задумался, сидя над больным и только гладил того по волосам, снимая жар. Сестра знала, что беспокоить в такой момент брата не стоит, и потому тихо стояла в стороне. Эльф смотрел в лицо мальчика, казалось, думая о чём-то постороннем, хоть и непременно сложном, на самом же деле он составлял в голове заклинание, стараясь учесть и просчитать абсолютно все действия и последствия. «Здесь есть явный след магического вмешательства, но я не хочу прибегать к крайним мерам – в конце концов, если бы это была крайне опасная магия, за два дня ребёнок бы просто умер. А то и раньше. И это воздействие не связано с болезнью – оно просто сильно её осложнило. С другой стороны: настойка против простуды, и он пошёл на лад – значит, вмешательство было произведено не так давно. Ну да, как я мог забыть, три часа назад! Три часа – и такой результат! Тогда не факт, что это не мощная магия, но почему я не могу определить её? Три часа, три часа… Нужно быть очень аккуратным, не задеть самого мальчика, не выжечь его жизненные силы вместе с этой дрянью. Кто мог такое сделать? И для чего? Итак, попробую. Давай, малец, помогай». Эльф сложил ладони вместе и стал беззвучно произносить что-то, поднеся руки к губам, и через некоторое время между ладонями появилось слабое свечение. Тогда Лир разнял руки и склонился над ребёнком, поднеся ладони к груди пациента, и за счёт этого света можно было увидеть, как тяжело трудятся межрёберные мышцы, заставляя кости расходиться и втягивать в лёгкие воздух, а под рёбрами, слева в груди, быстро-быстро сокращается маленькое сердечко, рядом с которым протянулось нечто наподобие тёмной нити, почти незримой на первый взгляд. Концентрируясь всё больше, целитель плёл заклинание, отслеживая эту нить, прогоняя гной, тонкой плёнкой обволокший лёгкие изнутри, гнал его по бронхам, трахее, и вместе с ним заставляя выйти недоброе вмешательство. Через какое-то время свечение исчезло, а мальчик зашёлся сильным кашлем, и Лиртель повернул его на бок, тем самым помогая ему и внимательно следя за ним. Когда ребёнок откашлялся гноем, целитель ещё раз обследовал его и удовлетворённо вздохнул. - Теперь всё будет хорошо, - сказал он через плечо, одевая мальчика. – Очень здорово, что вы пришли именно сейчас, вы молодцы. У него ещё будет температура, она продержится около трёх часов, но это нормально – организм должен привести себя в норму, вашему сыну пришлось нелегко. Лиртель сильно устал, и несмотря на то, что для него всё пролетело быстро, он знал, что на данное лечение ушло довольно много времени. Но здесь был необычный случай – с подобным Лир сталкивался только на практике в Академии.
Мастер: Калеэль Внезапно ты услышала откуда-то сверху шум. Похоже на звук не очень удачного приземления. Твой брат, полностью поглощенный целительством, похоже, ничего не услышал.
Эсфин: Лиртэль Мужчина на скамье поднял голову, посмотрел на тебя - в его глазах горело пламя очень злого волка, готового охранять своего щенка. Однако, когда до Ву-Ани дошло, что все обошлось, пламя постепенно погасло. Он подошел к тебе, взял сына на руки и хмурым, но вполне нормальным голосом спросил, что случилось.
Лиртэль: Лиртель скатал шкуры и пока отбросил их в угол. Ноги немного затекли, но эльф довольно проворно поднялся и взглянул на Ву-Ани, бережно прижимающего к себе сына. - Ваш сын болел совершенно безобидной простудой, - ответил целитель. – Поначалу безобидной. Он, как вы сказали, - посмотрел он на матерь, - пошёл на поправку, верно? Так и должно было бы быть. Но потом возникли непредвиденные осложнения… Сейчас, впрочем, всё уже обошлось, - он снова взглянул на отца и продолжил так, чтобы женщина не услышала или не разобрала, что он скажет дальше. – Кто-то воздействовал на вашего сына тёмной магией средней силы. Как раз три часа назад, может, чуть больше. Кто это сделал и зачем – вопрос, на который я был бы не прочь найти ответ вместе с вами. Попробуйте прикинуть, кому это было нужно, и где ваш сын находился в то время. «А самое главное, как такое получилось, что в нашей деревне кто-то мог воспользоваться тёмной магией, если даже моей сестре, сильному магу, это даётся очень тяжело? Наверно, цель того стоила».
Калеэль: Кале почувствовала следы родной магии, когда брат принялся исцелять мальчика, но виду заинтересованности не подала. Безусловно, подобное явление не могло оставить её равнодушной, поэтому мысли хаотично цеплялись одна за другую, как то: неужели в этой светленькой деревушке есть хоть кто-то сродни ей, или какая это тонкая работа, раз волк ничего не учуял, или что всё-таки это подло, применять такую магию против ребёнка, пусть дети всего лишь суетливые надоедливые существа. Но как раз в процессе исцеления Кале услышала отчётливый шум со второго этажа. Или выше? Как будто что-то упало… или кто-то… Не говоря ни слова, быстро и бесшумно, как кошка, полукровка взмыла по лестнице вверх и, выскакивая в холл, уже держала наготове ледяное заклинание. Пальцы приятно покалывало, и от левой руки исходил будоражащий холодок. Взгляд мгновенно обшарил всю видимую зону.
Мастер: Калеэль В холле не слышно ни звука. Но тебе показалось, что в одной из комнат (судя по едва различимым шорохам - это комната твоего брата) кто-то есть.
Калеэль: Кале зло выругалась про себя: что ещё за новости такие! Играет ли с ней её собственное воображение, или обманывает слух – может, она просто перетрудилась сегодня или сильно напереживалась? Но такого раньше никогда не было, Кале могла поклясться – слух не подводил её ни разу. А сейчас она отчётливо слышала какие-то звуки из комнаты брата… Звука разбившегося стекла не было, в этом Кале была более, чем уверена – значит, кто-то проник в комнату другим путём. Может, это кто-то из учеников решил поиграть в прятки? Ну, кто бы там ни был, сейчас он получит по первое число, хищно подумала Кале, не убить бы только. Осторожно полукровка открыла дверь и на всякий случай выставила вперёд горящую лазоревым пламенем руку – для предупреждения. - Ну, и кто тут у нас? – спросила она в голос, распахивая дверь настежь.
Мастер: Калеэль Сначала в темной комнате было тихо, потом послышался шорох. Из-за кресла высунулось одно ухо, потом показалось бледное лицо, обрамленное серебристыми волосами, едва достающими до плеч. Ты узнала одну из своих младших учениц: Айри из семьи Лайсэ, живущей от вас через два дома. Девочка не очень любила бывать дома из-за напряженной обстановки внутри семьи, поэтому старалась как можно чаще бывать у вас, даже, если не было занятий. У Айри огромный талант к рисованию и к магии Разума. И еще по ней сразу видно ее происхождение: она наполовину Ву-Ани, наполовину Призрак. Нынешний муж госпожи Лайсэ - не ее родной отец. - Не злитесь, Мастер Кали, - серые с серебром уши прижались к волосам, будто в знак сожаления. Девочка застыла посреди комнаты, глядя в пол. - Окно было открыто, и я подумала... попробовать один магический трюк, которому меня научил старший брат... Старший брат Айри, родной старший брат, в данный момент и с давнего времени преподавал в Академии Магии и в Тэо появлялся крайне редко, как говорили, не только из-за работы, но и из-за напряженных отношений опять же с мужем его матери. Девочка посмотрела на тебя, по обыкновению сжимая в руках листы пергамента и старую коробку с пастелью. С этими вещами она почти никогда не расставалась.
Калеэль: Кале застыла, рассеянно и в то же время сосредоточенно глядя на девочку: когда дети говорили с ней, говорили вот так, просто и открыто, она очень терялась, хоть и старалась не показывать виду. Слова и вид девочки обезоружили мага, и свечение пропало само собой, полукровка даже не заметила этого. Было и в словах ученицы то, что особенно сильно задело за живое: «… попробовать один магический трюк, которому меня научил старший брат»… Старший брат… Как заклинание, как проклятие. Когда-то Кале тоже была маленькой девочкой, и её тоже учил брат, и она тоже не любила бывать дома – там она чувствовала себя как никогда чужой и нежеланной. - Прости, я подумала было, что к нам в дом попал кто-то злой и страшный, а не маленький симпатичный волчонок, решивший почему-то попробовать свои способности на жилище своих преподавателей, - улыбнулась полукровка так ласково, как только могла. Впрочем, со стороны могло показаться, что это просто улыбка вежливости. – Ну, раз уж ты здесь, покажешь мне, что успела нарисовать? Знаю, занятия живописью только послезавтра, но мне сложно удержаться, тем более, что подвернулся такой случай, - она села на застеленную синим с золотистой вышивкой покрывалом кровать брата и похлопала рукой рядом с собой, приглашая девочку сесть. – Кстати, а что за трюк ты пробовала? – вдруг вспомнила Кале, прикидывая высоту дома и немного запоздало изумляясь.
Мастер: Калеэль Девочка растерянно моргнула, потом улыбнулась несмело и, как тебе показалось, выдохнула, искоса взглянув на руку, в которой несколько минут назад сияла магия. - Я не волчонок, - сказала она, продолжая улыбаться. - Я в папу пошла. А вообще... у меня к вам очень важный разговор, Мастер Кали, - голос девочки прозвучал совсем не по-детски серьезно. Айри помедлила, но все-таки села рядом. Теперь было видно, что она волнуется, а не боится. - Но мне сложно начать с самого главного, если честно, - призналась девочка смущенно, посмотрев на тебя золотисто-зелеными, очень выразительными глазами. Она помолчала немного. - Трюк, ну... это, на самом деле, ничего особенного. Старший брат сказал, что это магия Воздуха и я, наверное, нескоро пойму, как использовать заклинание, которое он мне прочитал. Но я решила попробовать и... у меня получилось, - Айри снова улыбнулась: счастливо и открыто. - Знаете, Мастер Кали, летать - это так здорово. Почти так же, как и рисовать.
Калеэль: Калеэль была сбита с толку заявлением о «важном разговоре» - ни один ребёнок так на её памяти не говорил с ней, да и вообще с кем бы то ни было. Нет, дети иногда копируют взрослых, стараясь придать себе несвойственной пока серьёзности, но девочка забыла о своих рисунках – небывалое событие! Обычно она так радуется и старается при каждом удобном случае показать, что нарисовала, выслушать мнение (вот тут она, пожалуй, всегда бывала по-настоящему серьёзна, но только тут) и снова ожидать момента, чтобы показать новые рисунки. - Да, летать – это очень необычно, - согласилась Кале, стараясь собраться с мыслями. – Ты очень талантливая девочка, раз у тебя в твоём возрасте получаются такие вещи. Ох, грозит это тебе стать в будущем преподавателем в Академии, - полукровка белозубо улыбнулась, намного теплее, чем в первый раз, хотя на этот раз она не старалась придавать какое-то особое выражение своему лицу. – Итак, леди Айри, я внимательно Вас слушаю и готова к серьёзной беседе, - сказала она с долей юмора, но ровно настолько, чтобы не напугать девочку и не обидеть её.
Эсфин: Лиртэль Мать ребенка переглянулась с мужем. - Где же такое может случиться, - неуверенно сказала она. - Только не в этой деревне. Кузнец посмотрел на спящего ребенка, нахмурился, размышляя. - На охоте, - наконец уронил он. - Если где-то он и нарвался на темную магию, то в лесу, там, где аура спадает... Ну, попадись мне тот Темный, что шляется по нашим границам... В его словах была та неторопливая тяжесть, что пророчит обидчику мгновенную смерть.
Лиртэль: В тот момент Лир вспомнил отца и Кору, её вороные крылья, вспомнил свои догадки и рассуждения. «Но с чего бы демонам нужно было нападать на ребёнка Ву-Ани? Насколько я понял, у них там своих проблем хватает. С другой стороны, кто ещё обладает подобной тёмной магией? Что-то не складывается, скорее похоже на простую ошибку. Очень неприятную, но ошибку – ведь пока это единичный случай в Тэо». - Мне кажется, вам не стоит делать поспешных выводов, в конце концов, это могла быть и какая-то ловушка, предназначенная вовсе не жителю нашей деревни, или предупреждение не пересекать границы, - задумчиво произнёс целитель, глядя на главу семейства. – В любом случае, разобраться, конечно, не помешало бы, но очень вас прошу: не в одиночку и без заведомой установки на врага. Часто бывает так, что врагами становятся по ошибке, - Лир бросил взгляд на порог кухни и вспомнил о приготовлении еды, которое было отменено неожиданным визитом. – Не желаете что-нибудь выпить или перекусить? – спросил он семью Ву-Ани. – Мальчика пока можно положить отдыхать в комнате на втором этаже – это будет хорошо для него, и вы отдохнёте. Обратно, вполне возможно, ваш сын пойдёт сам, - улыбнулся эльф.
Эсфин: - Как можно отыскать этого темного мага? Вы, дожно быть, что-то знаете об этом, - разозленного кузнеца было трудно остановить запросто. - Вы же учились, кажется. Его жена робко потянула его за рукав, несмело сказала: - Спасибо, но мы пойдем домой, наверно.
Мастер: Калеэль - А Райд (это ее отчим) наоборот меня ругает за мои способности. Он говорит, что женщина должна вышивать, шить, вязать, готовить, заниматься уборкой, детьми, но никак не рисовать, не летать и не пользоваться магией, - Айри грустно вздохнула. - И уж тем более не преподавать в Академии. Он моего старшего брата вообще на порог не пускает, кричит, даже дерется иногда... А меня ведь еще ругать будут за то, что я из дома сбежала к вам. Но мы... - она посмотрела на тебя с надеждой. - ...что-нибудь придумаем, правда? Просто это очень-очень важно. Я бы не пришла просто так, - девочка отвела взгляд. Ее серебристо-серые уши прижались к голове. - Мастер Кали, - после недолгой паузы проговорила Айри, глядя перед собой. Голос девочки снова звучал очень серьезно. Она часто казалась старше своих лет. Казалось, что она знает очень многое, много больше того, что знает ее семья, - дело в том, что... - девочка замялась. - Я даже не знаю, с чего начать, - Айри зашуршала пергаментом, разворачивая его. Еще несколько секунд смотрела на набросок. Тебе, правда, рисунок пока не показала, свернула. Вздохнула снова. - Несколько дней назад... Если быть точной, то три дня, кажется. К нам в дом постучался путник. Усталый, смертельно усталый. Избитый, весь в ссадинах и синяках. Мама его пустила, хотя он не проронил ни слова, она и сама просто молча открыла ему дверь, потом проводила к столу. Попыталась напоить и накормить, но путник есть отказался, только пил, очень много пил. И при этом он не сказал ни единого слова, а мама все смотрела на него и смотрела, а потом почему-то неожиданно подошла и обняла. Хорошо, что тогда Райда не было дома, он бы жутко разозлился... - Айри замолчала, задумалась о чем-то.
Лиртэль: Лиртель кивнул жене кузнеца, но всё-таки ответил мужчине: - Тёмного мага, конечно, найти можно, и для Кале это, скорее всего, не составит труда, - задумчиво ответил Лир. – Но тёмных магов должно быть много в лесах, ведь демоны владеют именно этой магией. И узнать, кто сделал такое с вашим сыном можно только в одном случае: если кто-то сделал это намеренно. Ну, ещё можно попробовать найти мага по «следам», оставленным им после использования магии, если это произошло несколько часов назад, трудностей не будет, если несколько дней – сложнее, но всё же можно. Что ж, если вы желаете приступить к поискам, я готов помочь вам в любое время, я и сам обнаружу любого мага, если, конечно, он не будет специально умело маскироваться. Не думаю, что нам нужно перестраховываться и брать с собой мою сестру – едва ли кто сможет пробить мою защиту, даже если будет специально атаковать. Обезвредить противника мы сможем и вдвоём, - он подумал. – И убивать мы никого не собираемся, ведь так? – спросил он, обращаясь к главе семейства.
Калеэль: Кале внимательно слушала рассказ девочки, и вдруг в её голове что-то щёлкнуло, как будто предупреждающе, предостерегающе, или как будто что-то сошлось, подходящая деталька нашла своё место. Она попыталась осознать, что же именно пришло ей в голову, но тщетно. - Значит, твоя мама его знает, - осторожно и почему-то тише обычного проговорила Кале. – Знает, скорее всего, давно. Он… он не призрак, ты не разглядела? – почему-то виновато спросила полукровка. – И ты сказала, он путник – как именно ты это определила? – она покосилась на рисунок, но ничего не сказала. И тут она поняла, что именно ей пришло в голову: три дня назад он пришёл, и мальчик заболел… Впрочем, нет, заболел он два дня назад, хотя и тот самый странный гость уже был в деревне. С другой стороны, с какой стати Кале беспокоиться об этом – ведь это щенок того сквернохарактерного Ву-Ани, Лир его, скоре всего, уже вылечил, и на этом история для Кале и её брата, по-хорошему, окончена. С другой стороны, девочка пришла со своей проблемой, и пришла именно к Калеэли, отчего последняя испытала неожиданный приступ гордости, хотя и была сильно уставшей и была бы не прочь ото всех отдохнуть, особенно от детей. - У тебя никто не болел после этого? – неожиданно и несовсем последовательно вставила Кале, но потом извинилась: - Да, прости, я слушаю тебя.
Мастер: Калеэль Айри растерянно моргнула, глядя на тебя, потом отрицательно покачала головой. - Нет, никто не болел. Ну... Аэдар, как вы знаете, болеет всегда, у него слабое здоровье, - девочка грустно улыбнулась. Помолчала немного, видимо, собираясь с мыслями. - Он точно не Призрак, - наконец, ответила Айри, прижав уши. - Он... даже не знаю, кто. Вроде Ву-Ани, а вроде и нет. Я не знаю, - она виновата пожала плечами. - А то, что он путник, - это очевидно. Одежда грязная, рваная, никого не знает. По крайней мере, похоже на то, - девочка вздохнула, нахмурилась. - Самое странное то, что он не сказал ни слова за все эти три дня и... я его не чувствую, - признание прозвучало тихо и испуганно. Айри посмотрела на тебя, будто ища поддержки. - Понимаете, Мастер Кали, я ведь всех чувствую. Всех-всех. А его почему-то нет. Я даже имени его не услышала. Даже рисунок получился какой-то... не такой, - она все-таки развернула пергамент и протянула тебе набросок. На листе пергамента изображен юноша, одновременно лет 20 и 27 на вид: неуловимая внешность. Волосы волнистые, спутанные. Айри особенно старательно прорисовывала чуть лохматые завитки и локоны, хотя портрет это ничуть не украсило: незнакомец выглядел как-то отрешенно, будто ему не было дело ни до чего, будто он вообще был где-то не здесь. Глаза юноши - спокойные и усталые - единственное, что девочка раскрасила. Они темно-золотистого цвета и даже по глазам можно понять, что путник многое пережил. Лицо у юноши худое, скуластое. В принципе, его можно было бы назвать симпатичным, даже красивым, если бы не воспаленно-усталые глаза и жуткий взгляд человека, который видел многое. Дальше порванного воротника белой рубашки Айри рисовать не стала. Внизу рисунка заметен злой росчерк, чем-то похожий на витиеватую букву "Г".
полная версия страницы